Форум » Авторские миры » Новый Рим - 2510 » Ответить
Новый Рим - 2510
Вергилий: 2510 год от Рождества Христова. Торжество технократии и медицины, нескончаемая гонка вооружений. Неограниченные права одних и полное бесправие других. Принцип неукоснительного послушания. Принцип чистоты крови. Принцип верного служения Императору. Государство заботится о каждом и за каждым неустанно следит. Авторский мир. Игра по эпизодам. Смешанный тип мастеринга. Рейтинг NC-21. Игровая реальность: В результате падения в Атлантический океан астероида Апофис произошла глобальная катастрофа, навсегда изменившая вид Земли. Остатки человечества вот уже более четырех сотен лет ведут жестокую борьбу за пригодную для жизни территорию и ресурсы. Новая Римская Империя - авторитарное, полицейское государство. Форма правления – абсолютная монархия. Власть находится в руках Императора и военной элиты. Государство жестко контролирует общественную структуру, формирует социальный идеал, основанный на доктрине превосходства над другими народами, активно продвигая его в сознании масс. На территории Империи введен общий официальный язык, единая денежная система, единый закон. Новый Рим – технократический мегаполис. Площадь порядка 20 000 квадратных километров. Основа существования – строгая экономия ресурсов и забота об экологии. Рождаемость и браки контролируются государством. Игровая ситуация: Новый Рим, август 2510 года. Три месяца после смерти прежнего Императора и восшествия на престол нового. По официальной версии Император Филипп X умер от остановки сердца во сне, но эту смерть вряд ли можно назвать естественной. Первый Министр, имеющий большое влияние на вдовствующую Императрицу, пытается воздействовать на молодого Императора. Представители сильнейших дворянских родов ведут междоусобицу за право предложить монарху брачный союз. Тридцатидвухлетний помазанник Божий не спешит с решением. Военным атташе при посольстве Сиберии в Новом Риме Его Величеству передана секретная информация о готовящемся покушении. Несмотря на принятые меры безопасности на балу в честь дня рождения Императора случается трагедия. По счастливой случайности Император остается в живых. Официальные власти ограничиваются сухими сводками, содержащими списки погибших, раненных и причастных к заговору. Последние объявлены врагами Империи. В городе усилен полицейский контроль. Новый Рим замер в ожидании казней на Лобной площади. Связаны эти два трагических события или нет, предстоит выяснить. У нас не матерятся.
Вергилий: Досье: File #14 [Двенадцатый месяц игры] - Новый Рим, двадцать шестой век... Я всю жизнь мечтал сделать что-нибудь воистину историческое. В основном, правда, мне хотелось отдать какой-нибудь город на разграбление войскам. Есть что-то невероятное в том, чтобы, стоя на каком-нибудь холме под орлами, слушать, как стонет целый город, всё добро которого принадлежит твоим подчинённым, а население будет продано в рабство. Или непотребное улюлюканье твоих солдат, плавно превращающихся в насильников. Но... Но... Но... На мою беду, Новый Рим, двадцать шестой век... Теперь приходится оперировать совсем другими терминами и нет ничего по-настоящему, пыльно, библиотечно исторического. Если не сделать это нарочно, конечно, - короткая, неожиданно великосветская улыбка появилась на губах Теренция. - Конечно, я не мог сказать чуть больше дюжины лет назад в Сибирии "грабьте", но вот вырезать всех в тех городах - вырезали. Это был интересный опыт. О нём я жалею только на воскресных литургиях, если честно, - маска представителя высокого света так и застыла на лице Маршала Империи, пока к нему льнула супруга. (Теренций д'Альбре) * * * Женщина, да, думала она. Еще какая женщина. Дура, да. Но для тебя все женщины будут дурами. Которые маются от безделья в будуарах и на приемах и солдатиков, которых ты кладешь сотнями ради того, чтобы взять какой-нибудь стратегически важный пункт, и двинуть войска дальше, чтобы на следующем отрезке положить еще несколько сотен. Маршал, который всеми мозгами, всей душой прикипел к войне, и который полумер и дипломатии не понимал и не принимал. А женщины навсегда и останутся дурами, годными разве что для рождения детей и для того, чтобы махать платочком на платформе, но никак не для того, чтобы, боже упаси, лезть в политику или соперничать с доблестными мужами. (Маргарита д'Альбре) * * * Фон Вольф поднялся из-за стола и принялся мерить широкими уверенными шагами комнату для допросов. - Будем откровенны. Конфискация вашего имущества и имущества вашей семьи только единовременно обогатит государственную казну. Люди любят смотреть на позорные казни, но потом быстро о них забывают. Участь паяца на раз не самая лучшая для такого человека как вы. – Полковник невесело усмехнулся. – С вашими талантами вы могли бы приносить гораздо большую пользу, владея в полной мере всеми средствами, занимаясь легальным бизнесом. От многого придется отказаться, но это не такая большая плата за возможность сохранить жизнь, - Эрих остановился. - Полиции нужна информация, господин Скарлатти. И вы вполне бы справились с такой задачей. В случае удачной поимки Периколо вам сохранят жизнь. (Эрих фон Вольф) * * * - Я поясню, - он устроился на стуле удобнее и продолжил. - Наша система отлажена таким образом, чтобы предотвратить невыплаты и просроченные обязательства, чтобы не допустить потерю денег вообще. Граждане Риме вполне могут позволить себе услуги, и плачевные случаи происходят довольно редко: в семи или десяти процентах из ста. Другое дело - изгои, которым, как водится, тоже хочется жить. Вот они-то как раз и попадают зачастую в жесткую зависимость. И платят своей лояльностью за жизнь и новые возможности. Один из моих людей до того напичкан электроникой, что я даже не знаю во сколько сотен тысяч ауресов оценить совокупную стоимость.Он изгой, и к тому же хороший оперативник. Если я освобожу таких как он от обязательств, я останусь ни с чем, и для Вас так же стану бесполезен, потому что мне не на кого будет опираться. (Рино Скарлатти) * * * В чистую дружбу между мужчиной и женщиной Фарид верил слабо. Считал её возможным итогом близких отношений, но... не так. Не сначала. Рано или поздно самые теплые отношения приведут к чему-то большему, если только не родственные связи, или не... иранец дернул щекой, прерывая свои размышления. К телохранителю надо присмотреться повнимательней. Если он действительно достоин доверия, может быть, потом Фарид извиниться мысленно перед Хасаном за то, что не смог доверять... слепо. Стоит признать, что именно благодаря слепоте, он видел гораздо больше остальных. Аллах велик, а замыслы его неведомы. Алла инша. (Фарид аль Караи) * * * - Мне здесь не нравится, Кайс. Я очень стараюсь не делать поспешных выводов, возможно, я просто очень устала, поэтому и воспринимаю все настолько негативно. И первое впечатление зачастую бывает обманчиво…но мне здесь не нравится. Шади принялась разглядывать ковер, лежащий на полу, беря паузу в попытке совладать с собой и перестать... жаловаться. Но ведь ей не нравилось. Рим – величественный и прекрасный, стремительный. Город – мечта. Окажись здесь Шадия при других обстоятельствах, она бы потеряла голову от впечатлений, эмоций, от всего этого великолепия, роскоши, которые она успела заметить, а так… За всю дорогу она обронила разве что пару ничего не значащих фраз, пыталась быть собой. Но после слез Рашида, который, не смотря на все разговоры и уговоры, очень остро воспринял ее отъезд, быть собой у Шади категорически не получалось. (Шадия бин Анвар) * * * У тех, кто давно воюет, болит не меньше чем у новобранцев. А Риму, этому бездушному колоссу, в сущности, плевать на человеческую боль. Настоящий римлянин, идеологи брались утверждать всерьез, не мог испытывать боли. Он был универсален, совершенен, возвышен над такими понятиями, как жизнь и смерть, добро и зло. О боли, заставляющей кричать ночами, рефлекторно закрываться от яркого света, замалчивали. Ее стеснялись, как испражнений. Ее последствия правили всеми возможными способами, пришивая новые руки, пряча шрамы, приводя в идеальный порядок лицо и тело, выскребая память и как всегда забывая о душе. Что бы они ни делали, на периферии сознания все равно маячила костлявая потаскуха, что любит всех без исключения, независимо от званий, родов войск и возрастов. (Александр VI) * * * Семь утра. "Даная, спишь? Даная, ты дома?.. Я приеду, можно?.. Да, Даная. Представить себе не можешь, насколько. Нет, не расскажу. Нет, не надо водки. Я... Даная, я скоро буду." ...Даная потрясающая женщина. Приедешь к ней под утро, у тебя была бессонная ночь, у неё тоже, у неё так всегда - ночью работает, днем спит, но ты приезжаешь через час после того, как она легла спать, а она встречает тебя в шелковом халатике, с тщательно растрепанной гривой и идеальным макияжем. Шоколадным ликером, сладостями и ментоловыми сигаретами. И легким запахом духов, который чувствуешь еще пару дней после визита. Данае плевать, что у тебя произошло. Она будет слушать в пол-уха, кивать и говорить "не парься, всё будет хорошо". А ты вдруг осознаешь, что жизнь продолжается и, возможно, твои проблемы не настолько глобальны. Сейчас Бьянко не рассказывал. Отказался от "лучшее средство для обретения душевного равновесия - хороший макияж!" и не отказался от "...ну тогда шоколадка...". Восемь утра. (Захария Рабэ) * * * Произошедшее было все еще необъяснимым, но отчего-то естественным. Женщина по имени Марго стояла в одном ряду с богатыми, ищущими развлечения жительницами Рима, скучающими женами и вдовами, которые искали удовлетворения среди здоровых потных, мутузящих друг друга мужиков. Но было в ней еще что-то. Какой-то надлом, который ощущался примерно так же, как шлейф дорогих духов. Может быть, именно это и роднило их, делая близость естественной. Марго как и Купорос была голодной. Это был голод особого сорта и заключался он в человеческой искренности желаний и действий, которую часто моралисты называют животной. (Купорос)
Вергилий: 27 декабря игровому литературному проекту "Новый Рим 2510" исполнилось четырнадцать месяцев.
Вергилий: В игру срочно требуется Ма Белл. 2467, ноябрь 17, 42 года. Глава преступной группировки Характер: Аморальна, показательно не уважает закон. Считает себя и своих соратников избранными. В моменты неконтролируемых вспышек гнева производит впечатление человека не в себе и способна на многое. Расчетлива, цинична, жестока и хладнокровна, любит гладиаторские бои без правил и женские бои в грязи. Сюжетная линия: В настоящий момент является «деловым партнером» главы группировки «Инверсо» Периколо. Наблюдая за развитием событий в криминальном мире, стремится как можно сильнее упрочить свою власть. В будущем, лишившись делового партнера, мечтает занять главенствующее положение среди банд пятого нома. [/td][/tr][/table] Прием по собеседованию. :)
Norsefire: А я в очередном приступе обожания вот еще че вам принесла. ПРО РИМ У падения Рима один несомненный плюс: дождевым червям не придется долбиться в камень, на поверхность выйдут они, наравне с богами, и споют небесам многослойный червивый блюз. Император, случайно оставшийся средь живых, в одиночестве будет ходить по разбитым плитам, только песни червей для него незаметны, увы, лишь вертлявое небо над ним, ухмыляясь сыто, истекает дождем, для червей обмывая Рим. И безглазые твари, взвывая беззвучным воплем, покрывают гробницы сенаторов, что усопли. Император тоскует. А мы червям говорим: Уходите, черви, в норы, уползайте, черви, в горы, разлетайтесь, разбегайтесь, больше нам не попадайтесь. На крюки мы вас насадим, в банки страшные посадим, кинем в речку, кинем в пруд, там вас демоны сожрут. Страшно, страшно век окончить между острых щучьих зуб. Страшно быть собакой гончей, если твой хозяин глуп. Страшно жить среди пустыни, страшно — между овощей, очень страшно быть простыми, очень страшно быть ваще. Жалко, черви нас не видят, не слышат, только всей своей поверхностью дышат. Император уходит в глухие предгорья Альп. Победившие черви насмешливо смотрят вслед. Вместо вечного города тысячи тысяч кальп его хижиной будет холодный незримый склеп, а на месте столицы, среди осклизлых камней, расплодятся цыгане, слегка усвоив латынь. И падение Рима закончится в тишине. Дзынь. (с) Макдаун РАВЕННА На озерный берег выкатился прилив, поднялись на свет из круто кипящей пены белый мрамор стен, глухая зелень олив - все что в мире этом носит имя Равенны. Белый мрамор стен, глухая зелень олив, а над ними рука господня лежит, незрима. Подойди, коснись, запомни, покуда жив, ибо это мудрость, мощь и величье Рима. Но не все желают здесь доживать свой срок, потому что камнем в окно, ледышкой за ворот на семи холмах, на скрещенье древних дорог - Вечный город, который город, который Город. Воздух наших дней, ночей неусыпный страж, старший брат, товарищ, мрамор единокровный - нам читать Платона раньше, чем "Отче наш", изучать историю мира по родословной. Разве может святой отец отпустить грехи тем, кто помнит, что прежде Бога царили боги? А о том, как мы умеем писать стихи, знают все притоны Аппиевой дороги. А Равенна это пепельный крест во лбу и с любой стены следит небесный хозяин. А о том, как мы умеем играть в судьбу, чем кончаем мы, спроси воронье окраин. Расплескалась чаша, ангел взмахнул крылом, но ведь должен кто-то встать за наши святыни - за стихи Катулла, девочку за углом и привычный слуху звук площадной латыни. Мы стоим плотиной на побережье тьмы. После нас - холодный дождь, пустота, забвенье. Все, чего мы стоим, все, что получим мы, это шанс погибнуть в Риме, а не в Равенне. Там на севере - синий Рейн, и плывет над ним то, что стало нынче жирным, тяжелым дымом. После нас... но все же тот, кто захватит Рим, за каких-нибудь триста лет тоже станет Римом. (с) Антрекот
Вергилий: О какие стихи... Какой Вы мне подарок сделали. Спасибо! Я уволоку процитировать к нам, можно?
Norsefire: Вергилий, спрашиваете)))
Вергилий: Norsefire, вот спасибо хорошо! *поволок в нору*
полная версия страницы